С ДРЕВА ЖИЗНИ
АБН
"Белобокиада"
ВГИК
Воплощение
Дeнь Мудака
Детство
Древо
Друзья
Душа с душою...
Екатеринбург
Живое
Знакомые незнакомцы
Из дневников
Интернет
Кино
Кино моё
Книги
Коллеги
Компьютер
Литература
Любовь
Мама
Мансуровский
Музыка
Начальники
Непознанное
Новые времена
Память
Подготовительный период
Познание
Пробы пера
Публика
Работа
Радетели мои
Сестра
Сновидения
Тётя Ида
Учителя
Фотография
 
В СЕТИ
Живой журнал
Об Александре Белобокове
ВКонтакте
Мой мир
Мирадокс
Википедия
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Яндекс.Метрика На главную страницу
Виталий Владимиров
«Паруса»


«ЛЮБИТЕ ЛИ ВЫ ПАРУСА?»

Паруса... Любите ли вы театр, кто это спросил Белинский? Любители вы паруса, спрашиваю я?.. Ах, любите... Ах, как это красиво, когда они белеют в тумане моря голубом. И белые с красным, и красные с синим, и оранжевые с черным спинакеры... Вы не знаете, что такое спинакер? Ну, это просто. Спинакер - самый большой парус, который на спинакер-фале поднимается до топа мачты за фаловый угол, растягивается спинакер-гиком и управляется брассами через киповые планки... Ах, вы не знаете, что такое... Да, это все надо знать, уметь вязать узлы, вытаскивать якоря и швартоваться, быстро исполнять команду, верить своему товарищу и капитану, терпеть тяготы ночной вахты и засыпать в качку... Тогда, вы действительно, любите паруса... Паруса были частью моей жизни, моей души, без них картина моего мироощущения была бы блеклой и неполной.



Мо-о-ост!

Сентябрьский теплый вечер, пятница. Я впервые иду в яхт-клуб, Центральный водно-спортивный клуб Министерства обороны СССР. Стоял с рюкзаком и гитарой у стеклянного павильона подземного перехода, сразу за которым уходила, а в редкий сосняк с густым подлеском асфальтовая дорожка. А когда подоспели Поповы и Сечкаревы, когда, наконец, явился вечно опаздывающий Игорь Антонов, мы прошагали по дорожке, через два изгиба открылся широкий полукруг затона, с одной стороны ограниченный каменной дамбой. Внутри него покачивались стволы мачт, корпуса яхт белые, мореного дерева, голубые, ярко-желтые, они по-утиному переваливались на незаметной волне, а по пирсу ходили загорелые, выжженные солнцем и продубленные ветрами люди в робах, тельняшках и шапочках горшочком. Наша яхта Аленушка оказалась крайней в ряду и нам предстояло отвязать носовые швартовы всех других яхт и отвести их в сторону, чтобы Аленушка вышла на простор водохранилища. Во время этой операции мне доверили носовой конец одной из яхт, я держал ее, как на длинном поводке, да не тут-то было яхту норовисто повело обратно, я понял, что не удержу, но не бросать же красавицу, и я прыгнул вперед, широко раскинув руки. Погрузился по пояс в воду, но удержался и вскарабкался на борт.
- Ну, и дальше что? добродушно спросил Дима Попов. Я чувствовал себя глупо, носового конца яхты, на которой я стоял, явно не хватит до пирса, но принесли другой, подлиннее, бросили мне и подтянули. А когда мы вышли в море , меня спустили в салон и дали сухие штаны. В салоне оказалось неожиданно просторно. В компактном, но разумно спланированном пространстве хватало места и для краснодеревного стола с двумя синими диванами, небольшим штурманским столиком и газовой плиткой, подвешенной, как гамак, на металлических стойках.
- Отныне ты матрос Виталий и являешься членом экипажем яхты Аленушка , - провозгласил Дима. Командовать парадом буду я. Выношу благодарность за решительность действий. Все было внове для матроса Виталия, но я сразу ощутил себя сопричастным к этому миру на борту корабля, где царят свои законы и традиции. Капитан с экипажем и яхта составляли отныне единое целое, и каждому была предназначена своя роль. Наконец, Дима встал у румпеля, яхту мягко провели, сдерживая руками, как скаковую лошадь из стойла, и, слегка разогнав, попрыгали на палубу. Движок был уже прогрет, капитан врубил скорость, и, оставляя светлый изогнутый след за кормой, мы вышли на открытую гладь. Миновали порт с похожими на древних мастодонтов гигантскими кранами, с белыми, многопалубными пассажирскими лайнерами, готовящимися к отходу в круиз, хищными, остроносыми Ракетами на подводных крыльях, ленивыми, плоскими речными трамваями и ржавыми баржами, молчаливо стоящими на черных якорных цепях. Горласто вскрикивали чайки, с пароходов доносились, усиленные эхом от воды, обрывки музыки, мерно лопотал движок. Пересекли акваторию порта и нырнули меж быками моста. Когда яхта оказалась под его настилом, Дима задрал голову, махнул рукой, и вместе со всем экипажем дружно рявкнул:
- Мо-о-ост! А у каждого в руке уже по стопарю водки и бутербродик с колбаской. Стропила моста гулко отразили пушечный залп крика, все расхохотались, глоток водки разогнал кровь. И под следующим мостом повторили забаву в пять глоток, во все горло, всем телом - так оралось в детстве, и все ощутили себя расшалившимися детьми. За третьим мостом проглянула ровная линия канала, проложенного меж высоких зеленых склонов. Гуляющие по берегу приветственно махали яхте, рассекающей штевнем, как плугом, воду канала, и мы не оставались в долгу. Меня поставили на руль, неторопливо и четко объяснив, как и куда вести яхту, показали ориентиры, дали в руки отмашку белый квадратный флаг, которым он должен был подавать сигналы идущим навстречу судам. Я стоял в кокпите во весь рост, сжимая одной рукой румпель, другой отмашку и физически ощущал, как послушен мне белоснежный корабль с высокой мачтой, я любил Димку и Ритку Поповых, Володьку и Галку Сечкаревых, Игоря Антонова, я любил тех, кто махал мне с берега, влюбился по гроб в яхту, любил этот мир, и казалось мне, что ощущение счастья отныне не покинет меня и будет вечным. Так я вошел в мир парусов.



Как вы яхту назовете, так она и поплывет...

Почти полтора десятка лет каждую субботу и воскресенье с марта по октябрь я проводил на яхте. Был членом яхт-клубов ЦВСК ВМФ, Водник , членом экипажей Аленушки , Асмодея , Селены , Былины , Чародея , Ариадны , Акелы , рулевой первого класса, кандидат в мастера спорта по парусу, серебренный и бронзовый призер первенства Москвы, Волжской регаты, Кубка Онежского озера. В яхт-клуб я попал случайно, Игорь Антонов, мой коллега по работе и друг, как-то сказал, хитро прищурившись:
- Хочешь, пойдем сегодня в один дом? Только учти, там все уходит в ночь... Действительно, в тот вечер, когда в первый раз я глянул на часы, то обнаружил, что уже три утра так быстро пролетело время с Поповыми и Сечкаревыми за разговорами и песнями под гитару. И тогда меня пригласили на яхту. В моем понимании о яхтах были только киноиллюзии, когда стюард весь в белом подает на серебряном подносе фужер шампанского, охлажденного в ведерке со льдом. И еще где-то в глубине души осталась мальчишеская восторженность от фильмов и книг про пиратов, про паруса. Запомнилась история про пирата Штертебекера. Он был славный малый бедным давал, у богатых брал. Перед казнью попросил исполнить его последнюю просьбу: сохранить жизнь тем из его товарищей, мимо которых он сумеет пробежать после того, как ему отсекут голову. Пробежал мимо одиннадцати, но палач подставил ему ногу. В реальности все оказалось проще. В числе военных трофеев после Второй Мировой был и яхт-клуб Гитлера. Яхты в нем были не спортивные, а так называемые крейсерские, предназначенные для дальних плаваний по речным, озерным и морским просторам. Краснодеревные, построенные с учетом требований комфортабельного проживания. Камбуз, спальные места, обеденный стол, штурманский столик... Их пригнали в Москву, поставили в Химкинскую гавань и раздали капитанство над ними сотрудникам Минобороны, имеющим отношение к флоту. А затем на верфи в Севастополе с целью освоения матросами азов морских традиций построили несколько швертботов, в том числе и Аленушку , капитаном которой оказался БИФ (о нем речь пойдет позже), друг семьи Поповых. Надо сказать, что капитаны тех яхт были люди лихие и ходили на утлых суденышках в дальние походы. Никогда не забуду Онежское озеро, Бесов нос. Этот мыс известен во всем мире, как место, где на камнях высечены петроглифы. Мы вошли в устье Черной речки на яхте Селена в середине августовского дня. Черных речек на Севере великое множество, потому что любая речка, протекающая через торфяники приобретает цвет крепко настоянного чая. Кстати, вода таких речек обладает антисептическими свойствами, полезна и очень хороша для кожи тела, изъязвленного комариными укусами. Встали на якорь и, прихватив, как нас учили бывалые люди, ведро, сошли на берег. По лесной дороге прошли мимо брошенной деревни, где дома зияли черными глазницами пустых окон. Дома были сложены их бревен в пол-обхвата и стали жемчужно-серыми от дождей и вьюг. А когда вышли на берег, стали искать наскальные рисунки на прибрежных пологих камнях. Тут-то и понадобилось ведро. На сухом камне трудно различить петроглифы, зато окаченные водой, они как бы проявились из камня. Мистическую дрожь ощутили мы, узрев проступившего из камня беса, больше похожего на инопланетянина, поверх которого монахи высекли православный крест. Но самым большим открытием для нас был рисунок... яхты. По профилю иол. Два паруса грот и стаксель, длинный «драконовский» корпус. Подпись Роза 1937. И представилось, как тысячелетия назад кто-то высекал Беса, как монах высекал крест на Бесе и как наш соплеменник, ходивший на крейсерской яхте, а значит, имевший, как и мы звание крейсераста высекал профиль любимой... Розы. Да еще в тот самый тридцать седьмой... А Онежская волна все также лизала камни... Кстати, о названиях яхт. По морской традиции яхта должна иметь имя, состоящее из трех слогов, благозвучное и непонятное. Как вы яхту назовете, так она и поплывет, пел знаменитый капитан Врунгель из мультфильма. А с названиями всегда было непросто, потому что коллеги по парусу тут же переделывали язвительно Былину в Кобылину , Беса в Балбеса , Тверь в Дверь . Пытаясь избежать такой участи Матвей Елизарович Пономарев хотел назвать свою яхту Кремль . Ему заметили резонно, что, мол, Мотя, неудобно будет, если пришлют бумагу Москва, Кремль , Пономареву . Он внял доводам и назвал лодку Юг . А надо сказать, что его корабль был уникальным, наверное, не только во флотилии советских яхт, но и зарубежных. Он был полностью железным. Здесь был свой резон вместо того, чтобы ежегодно обдирать корпус яхты, шкурить его, шпаклевать, опять шкурить, красить в три слоя, олифить и лачить, он приводил свою жену, сварщицу высокой квалификации и говорил, вот здесь отрежь, а здесь привари. Юг , конечно, тут же переименовали в Утюг . Драматическая история произошла с названием еще одной яхты. В шестидесятые годы прошлого тысячелетия энтузиазму у советской молодежи было хоть отбавляй, идей навалом, все казалось по плечу. Прописная истина, дерево легче воды, прекрасно в обработке, но дерево гниет в воде и эта проблема будет вечной. Поэтому каждую весну караваны яхтсменов прибывают к борту своих лодок и начинают обдирать корпус, избавлять его от черных прожилок, шпаклевать изъяны, шкурить, олифить, лачить, причем неоднократно. Труд этот унылый, однообразный, но необходимый. С подобной проблемой мучились и мучаются флоты всех океанов, чьи стальные корпуса отчаянно ржавеют. Казавшаяся поначалу полубезумная идея строить железобетонные корпуса была осуществлена в экспериментальном порядке за рубежом, а у нас в стране нашлись две группы энтузиастов, одна в Петрозаводске, другая в Подмосковье, которые решили построить железобетонные яхты. Каждую субботу и воскресенье, все отпуска, отгулы и прогулы, позабыв про супружеские, отцовские и другие семейные обязанности пятеро крепких, молодых парней ездили в подмосковный лес, где они заложили, подобно Робинзону Крузо, стапель. На своем горбу перли мешки с цементом, песок, строили опалубку, месили раствор и заливали его. Через несколько лет серый корпус, не требующий никаких работ по дереву вчерне был отлит. Встал вопрос, как доставить его до воды? В лесу была проделана просека, проложены рельсы, построена тележка и первые волны стали с жадностью лизать железобетонный корпус. Он стойко противостоял этим коварным ласкам. Яхту решили назвать Ветреница . С одной стороны, вроде бы что-то связанное с ветром, но, с другой стороны, возникает образ фривольной особи женского пола. Ветреницу приняли в клуб Аврора , известного своими нестандартными традициями в силу того, что там обосновались всяческие физики из почтовых ящиков и высоколобых научных институтов. Осенью, как и полагается, стали поднимать Ветреницу на зимовку на сушу. Крановщик случайно неудачно стукнул яхту о столб освещения и она раскололась. Из обломков сыпался чистый песок, так и не связавшийся с цементом в бетон. Аналогичная участь постигла и петрозаводскую сестрицу Ветреницы . Ее просто не достроили, разломали, а куски бетона использовали для укрепления набережной. Кстати, на той же Онеге во время гонок 1981-ого года на флотилию яхт напали стаи летучих мышей. Мистика быстро нашла оправдание среди экипажей, не мальчики гоняются, все сразу поняли, что это проделки яхты «Горыныч». Всем было известно, что люди с «Горыныча» подколдовывают, шепча под парусом, нам ветер, вам хрен, вам хрен, нам ветер. О своеволии ветра следующая глава.



БИФ или жизнь на Миссисипи продолжается

Борис Иванович Федоров, мой первый капитан, черный полковник морской авиации, был невысок, пузат и азартен. Он отдавал сразу пять команд, из которых мы, его матросы, исполняли ту, которая нам казалась наиболее подходящей. Капитан, мы сокращенно звали его БИФ, знал на своей продубленной солеными ветрами шкуре смысл и понятие предмета, который я позже изучал на курсах рулевых и имеющий нетипичное название Хорошая морская судовая практика . По существу это был свод правил, руководствоваться которыми настоятельно рекомендовано всем оказавшимся на борту и на водах, поскольку эти правила составляют концентрат так называемой корабляцкой жизни и проверены веками хождения под парусом. Небольшой показательный пример. Шли мы на швертботе Аленушка вверх по Волге под мотором, только-только миновав колокольню, торчащую из воды на створе города Калязин. Я стоял на румпальнике, а БИФ, что с ним случалось не так часто, мыл на корме посуду. Не царское это дело посудомойничать, но БИФ показывал нам, молодым матросам, что любой член команды, должен владеть всяческими навыками и не чураться черновой работы. При этом БИФ не упустил случая поучить меня той самой Хорошей судовой практике :
- Учти, Виталий, что яхтенное столовой серебро чаще всего утрачивается и списывается за борт вместе с грязной водой. Поэтому будь внимателен, проверяй, что на дне... После чего я услышал короткий шум водопада из опрокинутого ведра и... смог полностью оценить лингвистические способности бывшего полярного летчика в области русского мата. Виртуозно облегчившись, БИФ приказал сменить курс и через пятнадцать минут мы ошвартовались у одной из пристань города Калязин. БИФ списался на берег в и вскоре вернулся, полностью возместив нанесенный ущерб яхтенному имуществу вместо утопленных ложек и вилок. Что, по его словам, полностью соответствовало хорошей морской судовой практике. Наши знания, абсолютное уважение к этому предмету и верность понимания предмета были закреплены двумя бутылками портвейна емкостью ноль восемь, что в просторечье звались тогда фаустпатронами . Тем летом БИФ гулял по Волге на Аленушке не просто так, а с тайной целью, о которой мы не сразу узнали. Дело в том, что БИФ, будучи на излечении в желудочном санатории, завел роман и звал свою тамбовскую Дульсинею, короче Дусю, приехать на яхту в один из Волжских городов. Походом по воде он соблазнил меня, вдового внешторговского журналиста в ту пору и Льва Скорнякова, разведенного строителя атомных реакторов. Поэтому мы не пропускали ни одного маломальски крупного порта, где БИФ уходил на главпочту звонить, а мы со Львом, как и подобает истинным морякам, вразвалочку посещали местный рынок в поисках того же портвейна. Кстати, ходить вразвалочку, вовсе не является причудой морских волков. После Онежской регаты, когда один переход Петрозаводск-Вытегра-остров Сал занимал около семидесяти часов под парусами, земля упорно не желала соответствовать своему высокому званию твердь земная и с неделю качалась под ногами. А ночью во сне все звуки полностью ассоциировались со свистом ветра в вантах и хлопаньем незакрепленного фала. В то лето Дуся так не приехала к нам, зато осенью, в сентябре, она сумела вырваться и ее встречали на пристани Тишково . Из клуба, из Москвы, яхта вышла еще в пятницу, Дуся же подъехала на следующий день на Ракете . Команда была выстроена вдоль борта в полном составе. БИФ, Дима Попов, Игорь Антонов и Алик, друг Димы, в первый раз попавший на яхту. Я по какой-то причине отсутствовал и описываю все происшедшее по свидетельствам очевидцев. Под завистливые взгляды пассажиров Ракеты , состоящих из груженых сумками и рюкзаками дачников и местных жителей, Дуся взошла на борт. В костюмчике джерси, после парикмахера и маникюрши, с коробкой торта в руках. БИФ совсем ошалел от долгожданной встречи и отдал двойную порцию команд. Больше всего доставалось указаний и нравоучений новобранцу Алику. Еще при выходе из порта ему было строго наказано соблюдать следующие морские заповеди:
1. Капитан всегда прав.
2. Если капитан не прав, смотри пункт первый.
3. Решения капитана надо выполнять без обсуждения.
4. Не предпринимать никаких действий без указания капитана. Опустили шверт и первым делом вздернули грот и стаксель. Взвился на девятиметровую высоту треугольные белые паруса и яхта стала медленно набирать ход под слабеньким дыханием вечернего бриза. Алик был отправлен в салон, где на камбузе поставил варишь вермишель. Игорь Антонов спустился в открытый передний люк с кастрюлей воды и начал чистить картошку. Дима Попов был под рукой у капитана, который возвышался за румпальником. Дуся сидела в кокпите, пристроив ножки на груду веревок под названием грота-шкоты.
- На яхте, Алик, все должно стоять и все концы должны быть свободны! провозгласил БИФ очередную морскую заповедь, не предполагая насколько он был прав. Заповедь мудрая, потому что все искусство хождения под парусами заключается в постоянном соответствии положения парусов и ветра. А поскольку ветер, как известно, страшно переменчив, то экипаж должен быть готов в любой момент изменить положение парусов, теми же самыми грота-шкотами. То есть парус не должен полоскаться, как тряпка, а шкоты, то бишь, концы должны быть свободны. Увы, сия заповедь была грубо нарушена самим же капитаном и его экипажем. При этом БИФ произнес свою любимую сакраментальную фразу:
- Жизнь на Миссисипи продолжается! Он утверждал, что это фраза из бессмертного произведения Марка Твена Том Сойер и применял ее всякий раз при отходе от бона. С это фразой у меня на всю жизнь связаны дурные предчувствия как только БИФ говорил ее, тут же случалось непредвиденное. А дело в том, что яхта набрала ход и вышла из ветровой тени за прибрежным лесом на водный простор. Где уже дуло. Не так чтобы очень, но тянуло свежим ветерком. Яхту стало кренить, а БИФ решил покуражиться перед Дусей. Голова Игоря Антонова торчала из форлюка и он воочию видел, как вода стала стремительно подбираться все ближе. Во, капитан дает, успел подумать он. Та самая груда веревок, служившая пьедесталом для ног Дульсинеи, была настолько запутана, что растравить парус не было никакой возможности и яхта стала на ходу ложиться на бок. Поначалу попытался ее откренивать, а потом списался за борт для облегчения Дима Попов, за ним при полном параде мужественно последовала Дуся, яхта полежала на боку некоторое время и перевернулась. Спасибо, глубина в этом месте была достаточной и мачта не сломалась. Совершенный маневр под названием оверкиль привел к тяжким последствиям. Откидывающиеся крышки отделений в кокпите открылись и на дно водохранилища навсегда ушли якорь, аккумуляторы, ящики с инструментами и прочий хозяйственный инвентарь. Единственным сухим из воды вышел капитан. Он по мере крена яхты перешел сначала на борт, а потом на дно опрокинувшегося судна. Шверт, к счастью, заклинило и капитан держался за него, стоя на крытом красным суриком днище лодки. Попов и Дуся добрались до берега и стояли в кустах, как две мокрые курицы. Когда вода хлынула мощным потоком в форлюк, Игорь Антонов понял, что надо выбираться, он, чудом не запутавшись в парусах, всплыл с кухонным ножом в руке и присоединился к отряду мокрокуриных. БИФ посчитал всех и было видно в лучах заходящего солнца, как он побледнел. Не хватало Алика. БИФ постучал по днищу... Алик после рассказал, что при угрожающем крене яхты он сначала выключил газ, а после переворота встал на потолок рубки, торча головой в образовавшейся воздушной подушке и держа в руках кастрюлю с вермишелью. И, как его учили, стал ждать указаний капитана. Когда он отозвался на стук, БИФу полегчало и у него с Аликом состоялся содержательный разговор.
- Алик, ты видишь выход из салона?
- Вижу.
- Можешь вынырнуть? Только будь осторожен, не запутайся в шкотах.
- А что делать с вермишелью?
- Брось ее на... указал адрес БИФ. Так Алик вышел из пучины вод. Тем временем Дима Попов попросил проезжающего мимо хозяина катера, в простонародье катершинника , помочь. Тот снял Диму с берега, они подошли к опрокинутой яхте, капитан перебрался в катер, а Дима, ныряя в сентябрьской воде, стал заводить конец за основание мачты. Когда ему это удалось, катер дал ходу, яхта явилась из вод и, перевалившись на другой бок, опять опрокинулась. На второй раз удалось оставить ее в вертикальное положение и подвести к берегу. Она сидела по ноздри в воде, убрали шверт, вытащили ее нос на берег, спустили паруса и увидели салон, наше жилище и кров в песке, иле, водорослях и... вермишели. Особенно тяжелым и мучительным был процесс вытаскивания поролоновых матрасов, впитавших в себя тонны воды. Кое-как приведя яхту в порядок, они дошли до яхт-клуба Парус в устье реки Кокотка, где и обрели теплый ночлег, а, главное, сочувствие и помощь друзей по парусу. И первый тост, который провозгласил БИФ за столом, конечно был:
- Жизнь на Миссисипи продолжается!



Человек за бортом!

Я уже стал опытным матросом и рулевым второго класса. Яхта вошла в мою жизнь, как женщина, как любимая. Как вдовец я был волен распоряжаться временем своей жизни и оно потекло по следующему расписанию с мая по октябрь каждую пятницу я приходил в клуб и мы, заправившись водой, шли под мотором по каналу Москва-Волга до Пестовского водохранилища, где и проводили уик-энд под парусами. В тот выход я пригласил на яхту своего друга Иво Иосифовича Левера, моего однокашника по Институту стали, а потом киноведа. В студенческие годы его звали просто Саша Рычагов. К его особым приметам относились веснушки. Розово-бледнокоричневым крапом они усеивали его тело, скулы, губы, раннюю лысинку и даже пятки. Попав в первый раз на яхту, Иво восторженно воспринимал все наши традиции: дали порулить новичку, прокричали Мо-о-ст! под мостами... По каналу идти почти сорок километров, около четырех часов, успеешь и поговорить и помолчать, добрались до пристани Тишково уже в темноте. Иво был послан на нос, где он перекинул носовой конец через плечо и приготовился прыгнуть на берег. Рядом с ним стоял Дима Попов, страхуя матроса, я отдал якорь с кормы и тихо потравливал его, сдерживая ход яхты до тишайшего. Сечкарев в салоне готовил ужин. В полной черноте не было видно ни зги. Попов решил, что мы сейчас ткнемся в берег и скомандовал Иво: Давай! Иво не долетел до берега около метра и погрузился в пучину. Попов крикнул: Человек за бортом! и прыгнул за Иво. Вдвоем они выбрались на берег и резко потянули за носовой. Я уже понял, что рано выбросил якорь, потому что вытравил якорный канат полностью и держался за самый его конец, который от рывка и выпустил. Неожиданно вышла Луна и в призрачной дорожке лунного света я увидел, как, змеясь, якорный уходит в глубину. И как был во всей одежде прыгнул в воду. Сечкарев на шум моего падающего тела вылез в кокпит и обнаружил, что яхта Аленушка стала Летучим голландцем , утратив почти весь экипаж. Сечкарев не нашел ничего лучшего как задать самый идиотский вопрос:
- А чегой-то вы здесь делаете? Поняв и оценив ситуацию, он сел в кокпите, нога на ногу и стал ржать. Потом, не торопясь, нашел веревку, чтобы нарастить якорный и подал ее мне. Наконец, экипаж собрался на борту в полном составе. Иво и Попов скинули свои майки и плавки, разделся и я догола, развесив на гике куртку, джинсы, рубашку... В салоне один Сечкарев сидел одетый, издеваясь над голой командой. Он продолжал подкалывать нас все выходные. Каждый раз, когда становились на якорь, он рекомендовал мне раздеться и прихватить запасной конец для наращивания, он рассказывал в красках экипажам встречных яхт, как мы так знатно отличились, он просто время от времени крутил головой и давился смехом, а мы уныло понимали причину его веселья. Назагоравшись, накупавшись, надышавшись свежими летними ветрами, насладившись хождением под парусами, мы возвращались в клуб. Заранее переоделись во все городское и все было готово к тому, чтобы завести яхту на ее место, расчалить и запереть до следующей пятницы. Сечкарев, будучи пижоном по натуре, в парадном костюме, при галстуке и платочке, выглядывающем из верхнего карманчика пиджака, первым спрыгнул на узкую полоску пирса, чтобы принять чалочный конец, который ему бросил Иво. Иво с первого выхода привязался к яхте, стал проситься, чтобы его взяли в экипаж, но на яхте человек проявляется во всей своей истинной сути и мы сразу же поняли, что Иво относится к разряду невезучих, которым на роду написано попадать во всякие неприятные ситуации. Если Иво шел вдоль борта, то он по пути цеплял ногами и выдергивал из креплений все концы. Если он сидел в кокпите и курил, то стряхивал сигарету обязательно на ветер, засыпая горячим пеплом глаза рулевому. Если бросали якорь, а он стоял рядом, то попадал ногой в кольца уходящего в воду каната. Иво бросил чалочный конец Сечкареву, но не закрепил его на яхте. Сечкарев дернул конец на себя и сила инерции вынесла его за край пирса. Я слышал о таком физическом явлении, когда можно подпрыгнуть вместе со стулом и даже теоретически подниматься все выше и выше, но впервые и наверное, единственный раз в жизни наблюдал, как человек так долго пытается удержаться в воздухе. Резкими движениями рук и ног Сечкарев вздымал свое тело в парадном костюме в высоту, которую постепенно терял, а потом сдался и рухнул в воду. Тут мы были полностью отомщены за все его двухдневные подкалывания. Мы не ржали, как это делал в свое время Сечкарев, мы пытались состроить сочувственную мину, но, как только поднимали на него глаза, животы наши сводило от молчаливого хохота. До колик, до слез. А когда в вагоне метро из-под Сечкарева выползла предательская струйка и побежала по проходу, мы брезгливо расступились, показывая остальным пассажирам, что не имеем ничего общего с вроде бы прилично одетым человеком, который явно страдал недержанием.



НЛО

Закатное солнце подкрасило розовым пухлые животики редких облаков на Истринском водохранилище. Совсем заштилело.
- Майнай паруса! скомандовал мне капитан яхты Ариадна Валерий Базылев. Пойдем под мотором. Грот мы вместе закрутили на грота-гик, а стаксель уложили вдоль борта. Врубили движок и, оставляя небольшой бурун за кормой, пошли в устье реки Кокотка, где в уютной бухте расположился яхт-клуб Парус . Жена капитана Ирина вышла в кокпит с кастрюлей воды, чтобы почистить картошку. Что-то привлекло ее внимание, и она долго смотрела в сторону заката.
- Виталь! Что-то я не пойму. Я обернулся. На горизонте висело летающее блюдце. Овальное, все как в многочисленных описаниях НЛО. Сначала красного раскаленного цвета, который сменился на переливающийся зеленый. Потом из блюдца появились три столба-луча, треножником упершиеся в землю. Время шло, мы удалялись, а блюдце продолжало виеть. Затем появились сразу три военных вертолета и, накренившись, улетели в сторону блюдца. Естественно, мы с Ириной доложили капитану о наших наблюдениях. Он хмыкнул:
- Вы что, верите в эти бредни?
- Зря ты так, Валера, - вздохнула Ирина. Вот и соседка мне рассказывала...
- Чушь, - махнул рукой капитан. Старпом, глуши мотор, давай поднимай мануфактуру, чувствуешь, вечерний бриз начинается. Под попутным ветерком мы входили в залив, наполняющимся сумерками, которые, казалось, выходили, крадучись, из прибрежного леса. На душе стало смутно и почему-то тревожно. Шкоты были полностью растравлены, паруса стояли в положении, которое зовется бабочкой - грот поперек яхты с одного борта, а стаксель зеркально с другого. Общеизвестно, что яхта в такой позиции крайне неустойчива и задачка рулевого, в данном случае моя, состояла в том, чтобы держать курс точно по попутному ветру. А капитану не понравилось как подвисает стаксель, когда мы обгоняли ветер, и он двинулся по борту, желая исполнить роль гика для паруса. От его веса яхта получила крен и гика-грот, то есть фактически здоровенное трехметровое бревно перекинулось с другого борта в сторону капитана. Он только успел обернуться и вскинуть руки. И все-таки капитан получил мощное ускорение и был сброшен за борт. Я перевесился за леера, высматривая капитана, но воды сомкнулись над ним и потекли мгновения, казавшиеся вечностью, потому что Валеры не было видно. Мы уже отошли на два корпуса от места падения, когда голова капитана показалась на поверхности. Надо сказать, что Валера носил тогда так называемый заем , то есть зачесывал длинные пряди седоватых волос на лысину. Вода смыла капитанскую бейсболку и заем . Капитан непривычно преобразился в наших глазах и с абсолютно голой блестящей головой со свисающей сбоку длинной прядью заема и каменным выражением лица был похож на инопланетянина. Но самое удивительное, что капитан не плыл. Он стал подниматься из воды почти по пояс. Вот показались плечи, грудь, которую украшала странная надпись на куртке АКСЦ, причем С и Ц были зеркально вывернуты. Капитан, величественно приподнявшись над лоном вод, стал рассекать их поверхность, образуя два буруна, словно он сидел на подводном мотоцикле. Завороженные мистической картиной, которая потрясла нас своей реальностью, мы с Ириной замерли в кокпите продолжающей двигаться яхты пока не раздалась зычная команда капитана, усиленная водной поверхностью:
- Человек за бортом! Сделать разворот на сто восемьдесят, встать в левен-тик! Только подняв Валеру на борт я понял, что с ним произошло. Удар парусом и гиком впрямь был нешуточен. Вылетев за леера, капитан успел схватится за стаксель-шкот. Когда он ушел в глубину, то встречный поток воды сорвал и перекинул через голову куртку, на спине которой была надпись ЦСКА. А затем яхта стала буксировать своего капитана подобно водному лыжнику. Переодевшись в сухое, капитан был вынужден принять для сугрева . Я с удовольствием присоединился к нему. Кстати, чем мне всегда нравился парусный спорт, это тем, что спиртное в крови яхтсменов не считается допингом, а наоборот, входит в число первоочередных спасательных средств.
- Говорила тебе, что НЛО существует, - смеялась Ирина. А ты не верил, вот инопланетяне и качнули нашу яхту...



Внутренний голос

В 70-80-ые годы двадцатого века ежегодно проводились для крейсерских яхт различные соревнования: Первенство Москвы, Волжская регата, Кубок Онежского озера, Осенний ветер ... Кубок Онеги был наиболее престижен, приходило до двухсот лодок из разных портов из Москвы, Ленинграда, Куйбышева, Калинина, Чебоксар, Беломорска... Табор яхт разных типов и построек у Петрозаводского пирса представлял собой яркое и пестрое зрелище. Здесь были и переделанные драконы , и самострой, и серийно выпускаемые яхты польских верфей типа Картер-30 , Конрад , Нефрит . По шутливой классификации весь малый флот делился на катершиников , читай, ходящих на катерах, скутенеров (скутеристов) и крейсерастов (яхтсменов дальних спортивных плаваний). А те, кто не успевал к старту получали прозвище опоздунов и заспанцев . На яхте не бывает такого, чтобы все было сделано. Процесс ремонта, замены, оснащения и уборки постоянен. Каждая вещь должна иметь свое место, иначе ее никогда не найдешь. Поэтому все дни перед стартами все экипажи занимались доделкой, доводкой, подготовкой к гонке. Кроме того, надо в соответствии с мерительными свидетельствами лодки получить сложно рассчитываемый коэффициент. Он служил для того, чтобы уравнять шансы различных яхт и выводил в победители экипажи, проявившие настоящее мастерство в гонках. Эти коэффициенты были всегда камнем преткновения с судейской коллегией, судейской коллекцией , как мы ее называли. Например, на одной из лодок четвертого или третьего класса не было на борту спасательного надувного плота. Плот числился среди необязательных спасательных средств, но приветствовался судьями, которые давали скидку в том самом гоночном коэффициенте, потому что плот это лишних пятьдесят килограмм груза. Капитан яхты пригласил на борт судью и показал ему две двухпудовых гири, которые он собирался взять в виде балласта вместо отсутствующего плота. Лишь бы ему не повышали коэффициент. Судья поинтересовался, как капитан думает использовать в качестве спасательного средства гири в случае необходимости. Ответ был невразумителен. А вечером... В конец июля в Петрозаводске обычно стоит солнечная погода короткого северного лета и ночи как таковой нет, она светлая, солнце притаилось за горизонтом, небо прозрачно и звезд почти не видно. Само собой получилось, что на самой уважаемой яхте нашего флота, членом экипажа которой довелось быть и мне, собралось крейсерское братство. Как мы потом подсчитали, в лодку и на палубу влезло не меньше тридцати человек. Мы достали свою канистру разведенного спирта, гости не остались в долгу, каждый по традиции принес что-то с собой. И пошли байки из яхтенной жизни, страшные морские истории, травили анекдоты. Неважно, что добрая половина из них была с длинной бородой, зато смеялись от души. Среди анекдотов был рассказан и такой: Племя африканских людоедов захватило в плен белого путешественника. Стоит он около котла с кипящей водой и думает Ну, вот, пиздец... . Нет, еще не пиздец , вдруг говорит ему внутренний голос. А что делать? , с надеждой спрашивает пленник. Подойди поближе к вождю племени и ударь его со всей силы между ног , советует внутренний голос. Пленник так и сделал. А вот теперь, действительно, пиздец , удовлетворенно сказал внутренний голос. Время пролетело незаметно, когда Николай Николаевич Муранов, тоже член экипажа Былины , но на этой регате член судейской коллегии, посмотрел на часы и воскликнул:
- Три часа ночи! Мне же пиздец, меня никто в гостиницу не пустит.
- Нет, Николай Николаевич, вам еще не пиздец, - серьезно сказал я ему.
- Почему? с надеждой спросил Муранов.
- Вот если вы разбудите администратора и ударите ему со всей силы между ног... Переночевал Муранов у нас на борту, а на следующий день состоялся старт Онежской регаты. Скрылись берега за линией горизонта, постепенно разбрелись яхты кто куда, каждый прокладывает свой маршрут на карте и начались будни гонки. По расписанию пять вахт три по шесть часов, с 6-00 до 12-00, с 12-00 до 18-00, с 18-00 до 24-00 и две по три, ночные с 24-00 до 3-00 и с 3-00 до 6-00. Та вахта, которая идет на смену просыпается, готовит еду, ест и сменяет тех, кто ест и моет посуду. Ветра на Онеге в конце июля несильные, вплоть до полного штиля, но потом начинает раздувать да так, что только держись. Помню, на яхте Акела утром ветер пошел полосами, да еще крутя, меняя направление на прямо противоположное, да еще с усилением и опять до полного штиля. Попрыгали мы тогда со Славой Деминым, меняя стаксель на спинакер и наоборот. Болтанка утомляет, морской болезнью болеют все, но в разных формах, кто спит, никак не проснется, кто постоянно голоден, а кого укачивает. Экипажи яхт часто договаривались между собой кто первым придет на финиш, готовит обед, кто придет вторым приносит за готовый стол спиртное. Выматываешься за гонку так, что после финиша ног под собой не чуешь, выпьешь, начинает качать, сам не знаешь от чего, но спишь, как убитый и зачастую не помнишь, что же такое было вчера. А вчера было вот что. Мы на Былине финишировали вторыми и сразу решили выпить аперитив прежде чем идти в гости, а наутро никак не могли вспомнить, почему на столике стоит пустая бутылка, неужели кто-то вернулся на борт и еще добавил, но уже без товарищей? Придя в гости на яхту Гринда приняли кроме аперитива еще на грудь по принципу первых три быстро, а потом с сокращающимися интервалами и зашумело в голове, особенно у нашего старпома Зломанова. Он все пытался включить свет в салоне, шаря по потолку, а на информацию жены капитана Тамары Деминой, что на Гринде нет света, произнес фразу, ставшую потом крылатой:
- На каждой яхте все посвоему, - нравоучительно, как капитан матросу объяснил он. У вас нет света, а у нас есть. И, действительно, каждая яхта имела свой, отличный от других состав экипажа, уклад и обычаи. Этим и было прекрасно наше яхтенное братство. Утром на острове Сал я направлялся в туалет. И встретил старпома яхты Пинта , цыгана по национальности и жгуче-черной внешности, имеющего прозвище Грязный коров , которое ему дал его капитан Лев Григорьев.
- Тебя разбудил биологический будильник? спросил я цыгана, имея ввиду его мочевой пузырь. Цыган задумался и ответил:
- Нет. Зоологический, - имея ввиду Льва Григорьева.



Колдунчики

Стояли мы в бухте Калинов ручей, что на впадении Волги в Рыбинское водохранилище борт о борт с яхтой Капитан . Я в своем кокпите сортировал винтики к винтикам, гаечки к гаечкам, шайбочки к шайбочкам, а капитан Капитана в своем кокпите что-то хлебал из миски. Вернулся с берега мой матрос. Он, как и полагается, сначала сел на нос, отряхнул кеды от налипшего песка и уж потом поднялся на борт.
- Скажи своему юнге, чтобы не тряс песок мне в суп, - пробурчал капитан. Мачта яхты крепится к корпусу железными тросами, называемыми ванты. На них вешают легкие ленточки или нити, которые стелятся вдоль малейшего дуновения ветерка, и зовутся они колдунчики. По ним сразу определяешь направление ветра. Я посмотрел на них.
- Кодунчики указывают, что ветер с кормы, сэр.
- Жить надо по совести, а не по колдунчикам, - получил я неожиданный ответ Так и жило наше братство яхтсменов в те годы. На водных путях и встречи происходили интересные и случалось разное. Хватит пальцев одной руки, чтобы пересчитать моих настоящих друзей. Среди них Борис Гузман. В моей квартире стоял часы-ходики, сделанные им из будильника в виде избушки на курьих ножках. Маятник мотается как раз между ножек. И роза из меди, и деревянное распятие, и адмиралтейский якорь-светильник в натуральную величину, и штурвал, и карта Петрозаводской губы, как деревянная иконка с окладом в виде яхты из проволочек, и деревянная золотая доска В этом доме с 1990-ого года живет и работает русский писатель Виталий Владимиров все дело рук Бориса. Каждый год мы обязательно встречаемся первого мая у него на дне рождения и лучшей темой для застольной беседы служит, конечно, яхта. Меня привел на яхту Дмитрий Дмитриевич Попов, Дим Димыч, как мы его звали. В первый выход, когда я, пытаясь удержать конец, сиганул на яхту и искупался по пояс, Дим Димыч тоже прыгнул на берег при подходе к мосткам и сломал ногу. О том, что из этого вышло я описал в песне Жуткая морская история :

Ехала яхта по речке.
Парус, как барабан.
Прыгнув на берег, как с печки,
Ногу сломал капитан.
Вот ведь как,
Бывает так.
Ногу сломал, чудак.

В госпиталь, как под стражу,
Он заключен и лежит.
Только и дел экипажу
Водку ему носить.
Открывай,
Наливай,
Водку ему подавай.

Но не терял он даром
Времени - вам не понять.
Смазав костыль скипидаром,
Ходил капитан гулять.
Открывай,
Выпускай,
Воздух ему подавай.

Сделав на морде улыбку,
Интеллигентную для,
Он золотую рыбку
Поймал на конец костыля.
Вот ведь как,
Бывает так,
Рыбку поймал, чудак.

От капитанского ража
Слышен был рыбки стон.
И рыбка всему экипажу
Прислала русалок вагон.
Во притон
Был потом,
Русалок прислали вагон.

И опустела яхта,
В ванне русалки живут.
Не соблюдается вахта,
И русальчонки растут.
Как быть тут,
Яхте капут,
И русальчишки растут.

Кеп превратился в зверя,
Сгинул моряк, пропал.
Чтобы не прыгал на берег,
Чтобы там ног не ломал.
Вот ведь как,
Бывает так,
Ногу сломал, чудак.

К русалке неравнодушен,
Люблю я ее, друзья.
И часто теперь после ужина
Кидаю ей якоря.
Тычиночка
С пестиком,
Вот она, брат, диалектика.

Парусное судно против ветра всегда идет под углом. Справа, а потом слева. Каждый такой проход от поворота до поворота называется галсом. После очередных гонок на Кубок Онеги мы гуляли по озеру, каждый раз посещая новые места. Так и в этот раз шли на яхте Былина в какую-то губу. Галсами. Вскоре нас нагнал небольшой буксирчик, пристроился нам в кильватер и стал полностью повторять наши маневры. Мы направо и он за нами, мы налево и он туда же. Пока мы не взяли рупор и не спросили в чем дело? Капитан буксирчика из свое рубки поинтересовался, есть ли у нас карты. Мы ответили, что есть. А куда идти? Мы ему показали рукой на далекую вешку. А я думал, вы по фарватеру идете, разочарованно сказал капитал и зарулил к вешке. Идем под мотором по Волго-Балтийскому водному пути. Я перелез через кормовой релинг и присел в позе орла, держась за специально привязанный конец, имя которому сраль-таль. Неожиданно, но с полным ощущением, что именно я издал этот звук, раздался басовитый гудок. Я поднял голову и увидел смеющиеся лица на капитанском мостике проходящего мимо сухогруза Раннее утро на Волге под Калинином, который ныне Тверь. Под попутным легким утренним бризом стартовала армада яхт, принимающих участие в Волжской регате. Идем под спинакерами самые большие паруса. Разноцветными куполами вздулись они впереди носа. Из-за поворота выползла громадная самоходная баржа. Стук ее двигателя постепенно стих и она стала тихо дрейфовать, пропуская нашу флотилию. На воде прекрасно было слышно, как рулевой соседней яхты крикнул мне:
- Ты гляди, пропускает, видно сам ходит под парусом! Неожиданно по громкоговорящей связи на всю Волгу откликнулся капитан баржи:
- Мудак! Я в прошлом году утопил такого, как ты Широка матушка Волга, но особенно приятно увидеть на ее просторах белый парус. Мы возвращались в Москву на яхте Селена , когда в районе Углича нас догнала небольшая яхта «Пингвин». Отличительной ее особенностью был толстый, изваянный из обрубка бревна, голубой бушприт. Он торчал, как мужское достоинство немалых размеров. Второй особенностью яхты было то, что влезать внутрь можно было только в горизонтальном положении, в нем же и оставаться внутри, потому что расстояние от койки до подволока, читай потолка, рубки было всего около метра. И третьей особенностью яхты был капитан Михаил Иванович Смирнов. Седой, как белый лунь, нос с горбинкой, продубленное ветрами и солнцем лицо и лукавый взгляд синих глаз. Мы встали на якоря и пригласили на борт наших коллег по парусу. Михаил Иванович пришел не один, а с матросом и бутылкой. Мы гостеприимно ответили тем же, я достал гитару и получился чудесный вечер, положивший начало нашей дружбе. Когда я разговорился с матросом яхты, он рассказал про Михаила Ивановича следующую историю:
- Идем мы с капитаном по Волге, он на руле, я на шкотах и вдруг он мне говорит, а по-моему, мы с тобой вчера поссорились. Не может такого быть, отвечаю я, с вами, Михаил Иванович, поссориться невозможно, у вас и врагов нет по-моему. Ошибаешься, говорит, может и не враги, но завистники есть, а вот то, что мы с тобой поссорились, это точно, так что доставай бутылку. Выпили мы ее, не торопясь, под бутербродик, Михаил Иванович посмотрел на пустую емкость, и говорит, а по-моему, мы еще плохо с тобой помирились, доставай вторую.



Валерий Александрович Базылев

Я хотел написать книгу Гонка . Про яхту. Меня неоднократно просили об этом друзья. И это понятно, но как описать весь этот непростой космос яхт, где каждая деталь или вещь имеет свое название, причем мудреное. Например, на барке Крузенштерн , одном из самых крупных в мире парусных судов, чтобы поставить парус под названием верхний грот-брамсель отдается следующая команда: Верхнего грот-брамселя шкоты, гитовы и гордени разобрать! Грот-брам-фальную лебедку вооружить! Верхние грот-брам-брасы потравить! Пошел грот-брам-фал! Верхние грот-брам-брасы потравить! Правые грот-брам-гитовы и гордени травить! Правый грот-брам-шкот выбирать! Правый грот-брам-шкот закрепить! Левые грот-брам-гитовы и гордени травить! Левый грот-брам-шкот выбирать! левый грот-брам-шкот закрепить! Стоп грот-брам-фал! И после этого доложить командиру: Верхний грот-брамсель первого грота поставлен. Как описать рассветы и закаты на воде, штормы и штили, стоячую волну и туман, когда носа тридцатиметровой яхты не видно с кормы или когда град набивается горохом в грот, избивая рулевого. Как описать православные храмы на высоких берегах и желто-бурые дымы металлургических заводов, трехпалубные пассажирские лайнеры и плавучее средство Уникум для откачки канализационных вод с этих лайнеров, шлюзы и полузатопленную церковь в Калязино. Как описать людей этого космоса, этих аргонавтов, у каждого свой нрав и характер, но они одна команда. Так появился замысел книги Гонка . Про то, как меняется человек под парусом. Пятеро героев по жизни одни и живут по законам своих понятий, но яхта иной организм, где ты в коллективе и где ты знаешь, жизнь твоего товарища зависит от тебя и твоя жизнь зависит от твоего товарища. На яхте сразу виден и характер, и норов, и повадки, и психология, и мировоззрение человека, установки, по которым он живет и разумеет этот мир и живущих рядом. И когда пятеро приходят на яхту, происходит переоценка ценностей. И какие из них истиннее, решать тебе. Но есть люди, перед которыми такие вопросы не стоят. Они одинаковы, что на суше, что в море. К числу таких относился и Валерий Базылев. Получил Валерий Базылев яхту польской постройки типа Нефрит . Назвал он ее, как и прежнюю свою лодку, Асмодей . По имени хромого беса, героя средневекового авантюрного романа. Начертанное на борту имя вызвало хмурое недоумение у начальника клуба ЦВСК ВМФ. Он спросил у своего зама, с которым совершал обход своих владений, на простом матерно-административном языке, чтобы это значило. Зам встал по стойке смирно и ответил понятно для начальства, что хер его знает, товарищ полковник. Начальник повелел было убрать абракадабру, на что зам резонно подсказал, что без имени получается корабль неизвестного происхождения и потом капитан лодки полковник Базылев является помощником самого контр-адмирала Шашкова Николая Александровича, начальника спорткомитета Минобороны СССР, сами понимаете. Было принято компромиссное решение оставить на бортах одни номера. Все равно все нас знали, Асмодей . Яхта типа Нефрит была хороша, как комфортабельная, с четырьмя спальными местами, камбузом и столиком. На этом корабле я навек усвоил капитанское: Чтобы служба тебе не казалась медом... , потому что любимым приказанием Базылева было вытащить все содержимое яхты на пирс и промыть соляркой трюмы, постоянно засираемые мотором, который страдал недержанием смазки. Неподъемный двигатель, винт с почти полуметровым размахом лопастей и изобилие всяческих полезных в хозяйстве, но весомых вещей постоянно обеспечивали Асмодею последнее место в гонках. Валера даже спилил по лопасти, уменьшив их диаметр, ничего не помогало. Но в гонках на первенство Москвы произошло чудо. После старта на Пестовском водохранилище воцарил полный штиль. Это когда вода похожа на ртутное зеркало в изгибах малой волны, но абсолютно без ряби. Весь флот с обвисшими парусами столпился под отвесным солнцем. Рулевые закурили, пытаясь по дымку сигареты установить хоть какое-то дуновение, кто-то хитроумно послал матроса якобы сполоснуть палубу, а на самом деле, при забрасывании ведра вперед попытаться подтянуться и дать ход лодке. И вдруг Асмодей , как призрак, двинулся вперед. Боковым зрением рулевые соседних яхт тут же определили изменение координат Асмодея и началось размахивание мануфактурой парусов в поисках заветной струйки воздуха. Флот стал похож на стаю всполошившихся птиц. А Асмодей упрямо и без видимых усилий двигался вперед. До тех пор пока из трюма не высунулась взмыленная команда. Дело в том, что наш огромный винт был соединен с салоном специальной ручкой для прокрутки монстра в случае необходимости. Мы вертели бы эту ручку до финиша, да жаль, что гонку отменили из-за отсутствия ветра. По итогам сезона Асмодей занял последнее, тринадцатое место в своем классе яхт и экипажу был вручен, как приз, черт каслинского литья. А теперь о яхте и личном. Вершиной, зияющей высотой нашего развала с Верой Туляковой, вдовой Назыма Хикмета, стало мое сорокалетие. Из стола обеденного и кухонного, из стульев, табуреток и досок, из скатертей и клеенок, из тарелок, вилок и ножей, из стопочек, фужеров и стаканов, из закусок и салатов, из бутылок и графинов соорудил я то, что могло так хорошо сослужить и юбилею и тризне. Взрывоопасность ситуации состояла в том, что я никого, по своей традиции на день рождения не пригласил, кроме Веры и ее дочери Анюты. Мои любовницы и симпатии, друзья и приятели, их жены, их любовницы и симпатии, слетелись полным составом за стол, памятуя мою холостяцко-вдовью гостеприимность еще по прошлым временам. Тосты следовали один за другим, каждый считал своим долгом объяснить мне, неразумному, что сорок - это не два по двадцать, пора бы и образумиться, хватит писать в стол, ведь жизнь короткая такая... Высказав свое, тостующий терял всякий интерес к речи следующего оратора только я был связующим звеном этих по сути очень разных людей. Я был нужен каждому и то на какое-то время и не нужен всем. Я по обязанности пил, не успевая толком закусить, но не пьянел, а только наливался тяжестью спиртного, я был чужой на этом празднике жизни. Кончилось тем, что в разгаре веселья Вера, насмотревшись на моих бывших , ушла, а я еще долго, в ночи уже, выпроваживал последнего гостя, который никак не желал расстаться с растерзанным столом в окурках и объедках. Черная пятница - так было тяжело, так безжалостно горько мне, казалось, что ночь никогда не кончится... Кончилась, все проходит, так было написано на кольце царя Соломона и это правда, может, единственно истинная до самого донышка. Я перешел по деревянному трапу на пирс, и привстав на колено, постучал костяшками пальцев по гулкому корпусу Ариадны . Саня Кульпинов принял от меня рюкзак, и скрылся в люке. За ним полез и я.
- Тяжело после вчерашнего? - сочувственно спросил Саня, глянув в мои полумертвые глаза. Я не успел ответить - в яхту спустился капитан Валера Базылев.
- Значит, так, слушай мою команду! - ответил он на мое рукопожатие. - Равнение на стол! От имени Спортивного комитета министерства обороны и лично контр-адмирала Шашкова Николая Александровича поздравляю старшего помощника нашей каравеллы с началом пятого десятка. Желаю здоровья, творческих успехов и счастья в личной и семейной жизни! Объявляю следующие два дня аврально-банкетными за счет юбиляра. Он же назначается ответственным исполнителем и вечным дежурным по камбузу, посудомойке и бару. Ему же вручается приз. Капитан вытащил из гроба , не подумайте плохого, так называют нишу-койку, модель небольшой яхты. Синий прозрачный корпус с деревянным бушпритом и мачтой с алыми парусами на металлической спирали делал виток вокруг аметистовой друзы. Речь капитана подтверждала металлическая табличка в основании приза. Никто не заставлял меня мыть посуду или готовить жратву, наоборот, эти два дня я был молчаливо избавлен от всех рутинных работ по яхте еще один подарок. Но главный был впереди. Саня, как только оказывался рядом со мной, спрашивал как бы невзначай:
- А как ты относишься к животным? Поначалу я не врубился, но после очередной его многозначительной паузы, до меня дошло:
- Ты что задумал, малыш? Саня осторожно положил тяжелую, как якорь, руку мне на плечо:
- Понимаешь, мы с Наташкой думали-думали, плохо ты живешь. Одиноко тебе...
- Еще один доброжелатель, вчера мне их не хватило... - пробурчал я.
- Оно, конечно, Вера Владимировна птица высокого полета, но у тебя должен быть друг, ты мне тоже друг, но настоящий друг - с которым ты гуляешь каждый день...
- Ты имеешь ввиду собаку? - наконец-то догадался я. - Ты спятил, Саня, вот именно каждый день, вспомни, ты же сам у меня как-то попросил ключ, а?
- Этот друг у тебя не попросит ключ, он лучше, чем женщина, для него любая женщина - сука, понял? Наташка сегодня на "Ракете" привезет, как раз гонки кончатся... Кобелек попался по случаю. Дворянской породы. Они смышленые - не то, что со всякими там родословными... Саня продолжал рассуждать, словно клал кирпичи в только проявившийся просвет в стене моего отчаяния, что беды кончились. А тут еще перед стартом всеми уважаемый Евграф Ефграфович Смирнов, капитан яхты Былина , попросил Валеру в долг на одну гонку матроса. Кинули жребий - выпало мне. Евграф угадал мое состояние сразу.
- Ты чего такой кислый, именинник? Я коротко поведал ему о своих проблемах, а он - классный мужик! - обещал взять щенка. Солнце, уходя, уже искоса оглядывалось на акваторию залива, куда с вечерним бризом подходили яхты на ночную стоянку. Наша белокожая Ариадна уже была ошвартована у пирса. Подошли к ней, загодя выбросив кранцы, и мы. В кокпите и на палубе торчал весь экипаж Ариадны , в том числе и Наташка. Приехала все-таки. Валера гаркнул на весь пирс:
- Будешь возвращаться, ведро песка прихвати, твой пес тут все обмочил, это что за порода такая, моченосец? Пес сидел на столе. Пудель. Шерстяной. Блестел медными пуговками глазенок. И чуть ли не вилял шнурком хвоста с пампушечкой на кончике. Я взял его в руки и ощутил цилиндр вместо тела - под вязанной оболочкой таилась бутылка. Коньяка. Армянского. Пять звездочек. Вечером под этими звездами с моими друзьями и оттаяла душа... Валеры нет. Умер мой капитан и вместе с ним ушел из моего бытия мир парусов. А яхта с алыми парусами так и стоит на моих полках Как память о парусной поре моей жизни, как память о Валерии Базылеве Я только успел написать ему песню на его шестидесятилетие

Мне рассказывать вам не нужно,
ох, какая морская волна -
есть на свете мужская дружба,
крепче вдвое на яхте она.
Мы непросто с тобой напивались,
но об этом сейчас споем -
Как любили и как расставались,
как ходили на яхте вдвоем.

Коль в душе не стихает рана
и грозит впереди беда
если я попрошу капитана,
он поможет, я знаю, всегда,.
Мы непросто с тобой напивались,
но об этом сейчас споем
Как любили и как расставались,
как ходили на яхте вдвоем.

Нам за жизнь за свою не обидно
будет плохо на яхту придем
мы стаканом коснемся рынды,
снова выпьем и снова нальем.
Мы непросто с тобой напивались,
но об этом сейчас споем
как любили и как расставались,
как ходили на яхте вдвоем.



Божественность

В яхте проверяется человек на Божественность, на присутствие или отсутствие в душе этого свойства. Валерий Базылев был в полной мере в этом смысле одарен. Потому и ушел из жизни без боли, хотя и от рака. Просто угас за полгода. Под какими парусами ходит он ТАМ?.. И скоро ли встретимся? Мы с БИФом на швертботе Аленушка шли по Волге. Галсами. Наша белобокая краснопузая лодка, кренясь, моталась от одного берега к другому. На правом шло стадо коров. Его возглавляла круторогая, дородная, светло-шоколадная в молочных пятная красавица. Она шла по берегу, свернув голову в сторону яхты и призывно мычала, когда она отдалялась от берега. И надо же такому случиться, что БИФ отдал команду чалиться, мы подняли шверт и мягко выехали на прибрежный песочек. Корова подошла к яхте, шумно вздыхая от поспешания, посмотрела своими большими грустными глазами и лизнула ее в нос. Щемящее чувство любви пронзило меня от этой картины Среди нашего разношерстного флота выделялась яхта Багира . Экипаж ее состоял из молодых ребят, сотрудников института автоматики. Капитан постоянно, весь сезон, ходил в длиннополой до пят черной шинели и носил круглые, как у Джона Леннона, очки. На Онеге после финиша в Ял-губе мы провели прекрасный вечер. Я был в ударе и много пел под гитару свои и песни Кукина, Клячкина, Галича, Кима, Окуджавы. На следующий день капитан Багиры пригласил меня на борт. Спустившись в салон, я с удивлением обнаружил отсутствие каких-либо удобств типа стола и спальных мест. Яхта внутри была пуста насколько это возможно. Это для того, чтобы хорошо гоняться. Но на маленьком штурманском столике стоял магнитофон.
- Ложись на спину на слани, - приказал капитан. Я лег. Слегка качало. И тут раздалась музыка. Божественная. Симфонический оркестр мощно играл сорок вторую симфонию Моцарта. Звук легко проникал в пространство воздуха и воды сквозь пластмассовый борт яхты и казалось, что музыка небес пронизывает гармонией прекрасный мир солнца и ветра. Я расслаблено качался в эфире мироздания. И знал Бог есть. Никто другой не мог создать Землю и Человека на ней. И паруса.

© Александр Белобоков
РАДЕТЕЛИ МОИ
XXI ВЕК
Аллахвердова Н.Г.
Ануфриева Е.С.
Арбитжер В.Л.
Беленький И.В.
Белявская Г.П.
Беляев В.А.
Беляев Л.В.
Беляков В.К.
Бененсон А.С.
Берман В.Д.
Бокова В.И.
Бондарь В.А.
Бородыня А.С.
Будрин О.Р.
Будрина С.Р.
Бухарева З.А.
Вайнштейн М.Б.
Васильев В.К.
Васильева И.Б.
Введенская Н.Д.
Викторов Г.Н.
Власов А.К.
Власов М.П.
Волоцкий М.И.
Волчинская Е.К.
Вьюгина Л.В.
Габуния Н.В.
Голованов И.А.
Головецкий С.А.
Голубева Н.В.
Горшков П.Н.
Горюнова Н.Л.
Гращенкова Е.Н.
Гращенкова И.Н.
Грудский В.С.
Гудкин В.Б.
Гусева В.А.
Давлетшина Э.Х.
Дворкин Б.Г.
Денисова С.А.
Джазоян А.Е.
Дик С.И.
Дубовенко Б.Б.
Дунаевский Я.Л.
Евтушенко Г.М.
Замышляева Л.В.
Зина. Жила-была
Зингерман С.Б.
Зорин А.
Железнова Л.М.
Казанджан И.Э.
Казанджан Э.П.
Камионский М.А.
Кирилин В.П.
Клепиков Ю.Н.
Комаровская Н.В.
Комаровский А.Л.
Комаровский Л.П.
Комиссарова М.М.
Коновалов В.Ф.
Костомаров П.В.
Котцова М.Ю.
Крылова Л.Л.
Лабовский М.Н.
Лазарев Р.Б.
Лазарук С.В.
Лачина И.О.
Лебедева В.С.
Левин В.М.
Лейбович С.Л.
Ленский О.Д.
Ловцкий Е.Е.
Луговая Л.Г.
Макаров А.Б.
Манский В.В.
Мартьянова А.А.
Матизен В.Э.
Митина Э.И.
Михайлова Э.В.
Морозов Н.С.
Муратов Д.А.
Муртазина А.К.
Мусалимова В.Ф.
Наданер В.А.
Наданер Л.З.
Непевный В.Г.
Овчинников В.М.
Павлов А.А.
Подкурков Ю.В.
Поликарпова А.К.
Политковский А.В.
Прожико Г.С.
Радов А.Г.
Разевская И.В.
Расстригина Н.Л.
Рахомяги С.П.
Романова Г.А.
Самет Е.М.
Сарьян В.К.
Семина Л.М.
Сергеева Л.В.
Сеткин В.П.
Склярская Е.Д.
Смирнова Н.Ю.
Смоляницкий М.А.
Соловейчик А.С.
Соловьева Ю.Д.
Старостина С.А.
Сургучёва О.И.
Сычев С.В.
Таврог Е.А.
Талалаев А.Г.
Тимофеева Н.А.
Тома С.А.
Трахтенгерц И.С.
Трубникова В.Л.
Турицын В.Н.
Тюменев А.А.-мл
Тюменев А.А.-ст
Тюменева О.А.
Федорова С.И.
Филимонов П.К.
Фоменко В.П.
Фрагменты интимной жизни...
Хорбенко В.В.-мл
Хохрякова С.И.
Хренова Д.Н.
Черненко Р.Д.
Черняев П.А.
Чубук Г.Д.
Шапунов Л.Е.
Швыдкой М.Е.
Шевченко В.В.
Шилкина У.В.
Широкова А.М.
Шусер А.А.
Шухнов С.В.
Шухнова О.С.
Яковлев А.А.
 
РАДЕТЕЛИ МОИ
XX ВЕК
Агафонов В.В.
Агафонова Г.И.
Азволинский Ю.Г.
Александра Александровна
Алексеев Э.И.
Алиева Т.А.
Алифанов В.В.
Аллахвердова Н.Г.
Ануфриева Е.С.
Арнаутова Л.В.
Астафьева В.В.
Аствацатрян О.В.
Базанова Н.С.
Байтингер Н.И.
Батьков И.П.
Бахмач Т.Х.
Бахметьева Г.И.
Бегунов В.Н.
Бегунова Е.Н.
Бегунова М.Е.
Беленький И.В.
Белобокова И.Л.
Белобокова С.Л.
Белявская Г.П.
Белявский В.В.
Беляков В.А.
Бененсон А.С.
Бесчастнов А.П.
Бокова В.И.
Бондарь В.А.
Брехова Р.А.
Будковский С.В.
Будрин О.Р.
Будрина Р.Б.
Будрина С.Р.
Буй В.Н.
Булатова И.
Булгак В.Б.
Бэр Н.А.
Вайсфельд И.В.
Вартанов М.М.
Введенская Н.Д.
Ведерникова О.А.
Вела-Перес А.Э.
Великжанин В.И.
Величко Н.Я.
Вертоградова К.Ю.
Викторов Г.Н.
Викторова Э.С.
Власов М.П.
Вовк А.Б.
Волков В.Ф.
Волоцкий М.И.
Воронов Р.С.
Габрилович А.Е.
Габуния Н.В.
Галина Юрьевна
Голованов И.А.
Голубева С.Н.
Горшков П.Н.
Гращенкова Е.Н.
Гращенкова И.Н.
Гречишкина Г.В.
Григорьев М.С.
Грошев А.Н.
Грудский В.С.
Гудкин В.Б.
Гудников Ю.П.
Гуничев А.А.
Гуничева Т.В.
Гусев Ю.А.
Гусева В.А.
Данильчук Э.М.
Дашков Б.Г.
Дворман Б.Б.
Денисова С.А.
Диденко Б.А.
Дисней У.Э.
Доброхотов А.Т.
Долинский И.Л.
Дроздова В.Н.
Дубовенко Б.Б.
Евтихов В.С.
Ермилова М.В.
Ефремова Л.В.
Ждан В.Н.
Жданова В.И.
Железнова Л.М.
Жукова И.А.
Журавлёва Е.Е.
Журавлёва Н.Е.
Заика В.Ф.
Зайцева С.А.
Замышляева Л.В.
Зелова Л.Ю.
Золотухина А.Н.
Зудин Б.И.
Зюзин Ю.И.
Иванова Т.Н.
Игнатова Н.П.
Ильин Р.Н.
Иноземцев Г.К.
Казанджан Э.П.
Кац М.Н.
Кацман П.
Кикоти А.Г.
Киперман А.И.
Кирилин В.П.
Кирилина Н.В.
Кобрин В.М.
Козиев Э.К.
Коловорот
Колосов С.Н.
Комаровская Н.В.
Комаровский А.Л.
Комаровский Л.П.
Комиссарова М.М.
Кондратьев М.С.
Кононов В.Е.
Корыгина Т.В.
Косогляд А.И.
Костина С.Л.
Котцова М.Ю.
Кошелев Е.И.
Крамаров С.В.
Кружковский В.И.
Крылова Л.Л.
Кулакова З.В.
Куликова Г.А.
Купцов В.И.
Купырева О.
Курилин М.Т.
Кууз Р.А.
Лабовский М.Н.
Лазукова Н.Н.
Лазарук С.В.
Ларионов М.
Лебедев Д.
Лебедева В.С.
Левер И.И.
Лейбович С.Л.
Ленский О.Д.
Локтев А.А.
Луговой О.Г.
Люба
Людмила Алексеевна
Макаров А.Б.
Манский В.В.
Манусов М.А.
Марголит Е.Я.
Маркова М.П.
Мартьянова А.А.
Маслов В.Э.
Матвеева Г.С.
Митин Ю.С.
Михайлов И.В.
Михайлова Н.М.
Михайлова Э.В.
Михин В.А.
Мишина И.О.
Москвина Г.Л.
Муртазина А.К.
Мюллер Э.П.
Надежда Константиновна
Наданер В.А.
Назаров В.А.
Неллина И.С.
Никитина Г.П.
Новиков А.В.
Новицкий Ф.Ф.
Обитоцкая Н.В.
Овчинников В.М.
Ольга Владимировна
Перевезенцев В.Ю.
Перевертова В.С.
Передерий В.И.
Перелевченко М.А.
Петрас Г.Р.
Петров А.А.
Петров А.К.
Подкурков Ю.В.
Подкуркова Т.В.
Полосухин Б.М.
Понарин В.С.
Пушкарь Т.Л.
Рабиза Ф.В.
Радзиловская М.Я.
Разгон Л.Э.
Разевская И.В.
Расстригина Н.Л.
Рахомяги С.П.
Резник С.А.
Риднова А.П.
Розенталь Л.М.
Рошаль Л.М.
Румянцева Э.Р.
Рыбак Л.А.
Рыжов С.А.
Сабгир М.Б.
Садчиков И.И.
Самет Е.М.
Сарьян В.К.
Сарьян Г.К.
Сафронова Л.М.
Светикова Н.Л.
"Светлана Арнольдовна"
Сергеева Л.В..
Сеткин В.П.
Склярская Е.Д.
Смирнов И.М.
Смирнова Елена.М.
Смирнова Елизавета.М.
Смирнова Н.Ю.
Смоляницкий М.А.
Соколова Н.Д.
Соловейчик А.С.
Соснин В.Н.
Сперанская М.Е.
Спичкин В.И.
Станиславская Т.Е.
Станиславский М.П.
Стреков И.И.
Субботина М.Н.
Суриков А.К.
Сушкевич Н.В.
Сычеников И.А.
Таврог Е.А.
Талалаев А.Г.
Тарасов А.
Тарасов Ю.
Теплов А.Ф.
Тимофеева Н.А.
Томилина Л.К.
Трофимов А.А.
Трубникова В.Л.
Турицын В.Н.
Тюменев А.А.-мл
Тюменев А.А.-ст
Тюменева О.А.
Уклист А.М.
Усов Г.А.
Филатов В.Н.
Филимонов П.К.
Филимонова Н.В.
Фисейский В.В.
Фоменко В.П.
Фрид И.Е.
Фролова О.В.
Хомская О.Д.
Хомский И.О.
Хомский О.Л.
Хорбенко В.В.-ст.
Хохлов В.Ф.
Храбрый О.В.
Цветкова Л.С.
Ципурский Л.С.
Чайка Г.А.
Чани Б.Г.
Чарнецкий Р.И.
Чернова В.Н.
Черняев П.А.
Чупкин Н.И.
Чурбакова Е.В.
Шапиро В.Л.
Шапунов Л.Е.
Шапунова Е.Л.
Шестаков Н.С.
Широкова А.М.
Шуман Г.Н.
Шумская Т.И.
Шусер А.А.
Шухнова О.С.
Щербаков А.Е.
Эпова Н.А.
Яковлев А.А.
Яковлева И.Г.
Якубова Н.С.